Обособленность субъектов глобального рынка весьма специфична, и распадается на два крупных типа агентов (акторов) «рынка сетей».
Первый — корпоративные капиталы (корпоративное «ядро», «пауки») — те, кто формирует поле зависимости (паутину).
Они (і) являются не столько особым частным производителем, сколько сложными кооперациями труда гигантских (с качественной стороны — это масштабы рыночной деятельности, сравнимые с экономикой средней развивающейся страны) масштабов, imperium in imperio1.
При этом, однако, в отличие от монополистического капитала начала века, они, как правило, (2) организованы не как высококонцентрированные концерны или комбинаты, а как аморфные сети-паутины (поля), где собственно ТНК-паук (генератор поля) контролирует всю систему.
Как таковые, эти «пауки» (3) способны создавать «паутину» (поле) — осуществлять локальное (частичное, сталкивающееся с борьбой других корпораций) сознательное воздействие не только на некоторые основные параметры рынка, но и на «правила игры».
Для осуществления такого регулирующего воздействия «паукам» необходима институциональная среда, которая (4) как бы «восстанавливает» видимость свободной конкуренции за счет относительного снижения регулирующей роли государства. Существенно, что это именно видимость, точнее — симулякр свободно-конкурентной среды (поэтому выше было употреблено словечко «как бы»).
На самом деле они (5) воздействуют (совместно с государством) на степень и параметры своей обособленности (в том числе — антимонополистическое регулирование) и меру обособленности своих контрагентов, создавая через систему манипулирования и другие каналы «рыночной власти» систему зависимости последних от «пауков».
Наконец, «пауки» (6) находятся в собственности неопределенного и постоянно изменяющего свою конфигурацию круга юридических и физических лиц (эта неопределенность, точнее, сложная, скрытая от внешнего наблюдателя специфицированность прав собственности, является одной из принципиально важных черт этих сетей); при этом, однако, существует узкий круг скрытых инсайдеров, обладающих реальной экономической властью над корпорацией (реально контролирующих ключевые права собственности).
Последнее следует пояснить особо. Во-первых, формальные права собственности существенно отличны от реальных. Во-вторых, даже в сфере формально фиксируемых прав возможность использовать достижения информационных технологий для «отслеживания» всей совокупности постоянных изменений в системе прав собственности, особенно интенсивных в условиях господства виртуального капитала (особого рода фиктивного, финансового капитала — подробнее об этом ниже), является во многом иллюзорной. Сложность системы обусловлена не просто многообразием информации и ее подвижностью, но принципиальной неподконтрольностью и непознаваемостью переплетений этих прав взаимного владения. Последнее связано не только с коммерческой тайной в этой области, но и с развитием неформальных связей («блатной капитализм» — подробнее см. в следующем подразделе) как одного из ключевых слагаемых «пучка» прав собственности, а также с доступом к инсайдерской информации и большой изобретательностью во введении в заблуждение информационного контроля. Уже сегодня можно отслеживать уход от налогов в крупных масштабах, осуществляемый благодаря офшорам1, схемам «оптимизации налогообложения»2 и т.п.; все мы знаем и термин «нецелевое использование средств»3.
