Оборотной (а скорее всего, напротив, «лицевой») стороной этого процесса является монополизация корпоративным капиталом ключевых инноваций, нововведений и know-how (как важнейших слагаемых конкурентоспособности товаров-вещей, товаров-услуг) и информации как товара в современном мире.
Во многом таким же образом современный корпоративный капитал подчиняет себе государство (или, точнее, сращивается с ним, ибо здесь трудно сказать, кому принадлежит больше власти — транснациональным корпорациям или национальным государственным институтам).
Национальные государственные институты также претерпевают существенные изменения. Все «стандартные» функции государства (института, защищающего волевыми, в том числе политическими и идеологическими, методами господство буржуазии; обеспечивающего определенный баланс классовых интересов и воспроизводство общества как целого; гарантирующего соблюдение институциональных правил функционирования буржуазной экономики, прав частной собственности и т.д.) во многом подчиняются этой новой функции.
Поскольку (і) на протяжении всего ХХ века, и особенно во второй его половине, государство осуществляло еще и функции регулирования экономики, и социума, а кроме того, (2) крупнейшие корпорации тоже способны частично регулировать рынок и социальную жизнь, постольку сращивание этих сил приводит к тому, что в условиях перехода к новому качеству экономики и общества отношения и процессы, лежащие «по ту сторону собственно материального производства», также становятся объектом государственного регулирования.
В условиях генезиса креатосферы регулирующие функции не только корпораций, но и государства дополняются функциями информационного обслуживания и контроля. Эти функции сращиваются с информационным контролем корпораций, и эта объединенная власть является новым феноменом, характеризующим данный уровень гегемонии корпоративного капитала.
Завершая наш анализ подчинения капиталу Человека и креативной деятельности, гегемонии корпоративного капитала в сферах, лежащих «по ту сторону собственно материального производства» напомним, что не рассматриваемые в этом подразделе многие противоречия подчинения индустриального труда капиталу ныне «выносятся» в страны «Третьего» мира, где эти «старые» формы доминирования капитала до сих пор являются наиболее актуальными. В полной мере они актуальные и для большей части отраслей сервиса во всем мире, в том числе — в развитых странах. Более того, начинающаяся после Мирового экономического кризиса 2008-2010 годов волна реиндустриализации в ЕС и США может реакту- ализировать названные выше проблемы, расширив сферу материального производства этих стран, где никогда полностью не исчезал традиционный индустриальный труд «обычного» наемного рабочего и его «обычное» формальное и реальное подчинение капиталу, описанные еще К. Марксом.
Наконец, не забудем и о том, что гегемония корпоративного капитала воспроизводит целый ряд как бы «восстановленных» в новом качестве добуржуазных отношений отчуждения. Последние не только включаются в систему отношений гегемонии корпоративного капитала, но и воспроизводятся параллельно с ним в странах «Третьего» мира и бывшей «Мировой социалистической системы».
Работах уже давно обосновали отмеченную выше возможность и необходимость альтернативного решения этой дилеммы: движение к обществу, где 20% занято трудом в материальном производстве (сельское хозяйство, промышленность, строительство, транспорт) и сфере создания утилитарных услуг, а 80% — в креатосфере (образование, здравоохранение, искусство, наука, рекреация общества и природы и др. сферы).
Да и присвоения человека вместе с его творческими способностями) сохраняются (в снятом виде) через специфическую систему бюрократического контроля, административного подчинения в рамках государства и корпораций, а также в виде различных механизмов внеэкономического принуждения (например, психологического и идеологического давления на работников), систему патерналистской зависимости работников от корпораций и ее боссов. Тем самым возникает сложная система не только экономической, но и психологической, идеологической, социальной власти корпоративного капитала.
